Главная
Новости
Ссылки
Гостевая книга
Контакты
Семейная мозаика

Алек Дубров: ПАПА, ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Всю жизнь папа вспоминал Мозырь, их дом, большой сад, речку Припять. Как старший сын, он очень много работал на земле, с самого детства. Частенько дедушка вынужден был забирать его из гимназии. Вот передо мной справка:

Свидетельство
Предъявитель сего бывший ученик третьего класса Мозырьской гимназии
Дуброва Петр по происхождению сын мещанина, вероисповедания
православного, родившийся 22 августа 1898, находился в этом заведении
с 28 августа 1908 г. по24 сентября 1913 г, был отличного поведения,
успехи при переходе из второго в третий класс…
До поступления в Мозырьскую гимназию означенный Дуброва Петр
обучался дома. Оставался по два года в третьем классе. Выбыл он
из Мозырьской гимназии по прошению отца вследствие домашних обстоятельств.
Сентябрь 30 дня 1913 года.
В.и.д. Директора….
Члены пед.совета …
___________________________________________________________________

Ему уже 15 лет, а он опять уходит из 3 класса!
Мама вспоминала, что папа много работал в хозяйстве (коровы, лошади, козы, корма, уборка навоза и т.д.). А к ней приходил в белых лайковых перчатках, чтобы не видно было натруженных рук….
Он снова и снова возвращался в гимназию, был уже намного старше своих одноклассников. Когда в 1914 году началась война, ему было 16 лет и он получил повестку о призыве в армию. Но, по статье 16 (видимо, как учащийся в гимназии), получил отсрочку:
___________________________________________________________________
Свидетельство г № 6619
18 декабря 1914
О явке к исполнению воинской повинности (временно) Минской губернии,
Мозырского Уезда мещанина г.Мозыря Петра Александрова Дубров, каковой
являлся к исполнению воинской повинности при призыве 1914г и по
вынутому им № жеребья, подлежит поступлению на службу, но на основании
16 статьи Устава отсрочено ему до двадцатилетнего возраста.
Выдано Мозырьским Уездным по воинской повинности Присутствием
Председатель Присутствия
Катрин-Каменев.
Секретарь
____________________________________________________________________
Папа продолжал учиться. Седьмой класс гимназии – выпускной. Вот его ведомость за 7-й класс.
____________________________________________________________________

Ведомость
об успехах, внимании, прилежании и поведении ученика VII класса Мозырской
гимназии Дуброва Петра:
Поведение – 5,
Закон Божий – 5,
Русский – 5,
Психология - 5,
Физика – 2,
История - 5,
География – 5.
Наставник -…(Подпись)
______________________________________________________________________

Это еще не аттестат! И даты нет. Может опять перерыв - домашние надобности?... Ну, и наконец, школа окончена. Уже не в гимназии – а в Советской Единой Трудовой школе.
______________________________________________________________________
Единая трудовая школа
1-ая Советская ,II ступени им.Ленина
Июня 3 дня 1919 года
№ 299 г.Мозырь
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Дано гр-ну Петру ДУБРОВЕ, род. авг 22 дня 1998 г в том . что он прослушал
полный курс обучения 2 ступени 1-й Советской Единой Трудовой Школы имени
тов. Ленина в г. Мозыре и сдал все зачёты: по русскому языку, психологии,
математике, физике , истории, географии, естествознанию, немецкому яз.,
францусскому яз., латинскому яз, изобразительным искусствам, гигиене.
Настоящее удостоверение выдается временно впредь до замены его
удостоверением установленного Народным Комиссариатом Просвещения образца.
Председатель школьного совета…
Товарищ председателя …
Секретарь (подписи)
_______________________________________________________________________

1919 год! Папе уже 21 – а не 17, как обычно бывает у выпускников гимназии.
Папа часто вспоминал своих друзей - гимназистов и учителей, которых боготворил. Действительно, как они были хороши! Какие это были одухотворенные люди! И где они жили в - заштатном городишке Мозыре – Василий Хоружий, Борис Милеев, Алексей Хведанцевич.

Папа выделялся из остальных гимназистов. Все пятерки, только физика – два. Он был гуманитарного типа человек. И в этой области знания его были такими, что после окончания гимназии он стал преподавать там курс литературы и истории. Эти же дисциплины он вел потом в ГИТИСе- (Государственном Институте Театрального Искусства) и в Музыкальном Училище им. Октябрьской Революции в Москве.
Папа очень много читал. Я свято храню папину толстую тетрадь – он выписывал в нее стихи, от-рывки, иногда – большие, из пьес, отдельные мысли и высказывания. Каких только авторов тут нет! Многих я и в руках не держал – Освальд, Луначарский, Шекспир, Бодлер, Байрон, Гофман, Гамсун, Есенин, Беранже, Клюев, Гауптман, Ибсен, По, Верхарн, Эврипид, Альтенберг, Меттерлинк, Пшибышевский, Достоевский, Бомарше, Горький, Бэкон, Франклин, Даль, Севинье, Гете, Уайлд, Ги-зо, Горбунов-Посадов, Тютчев, Шелли, Эсхил, Барбье, Баратынский, Пушкин, Исаковский, Лебедев-Кумач, Фет, Лермонтов, Апухтин, Лонгфелло, К.Маркс, Шульгин, И.П.Павлов, Бальзак, Тарле.

Эта тетрадь для меня – история папиного пытливого ума, его поисков ответа на вечные вопросы: любовь и вражда, добро и зло, война и мир, человек и власть, жизнь и смерть, смысл и цель жизни. Там же записаны его собственные слова, выводы, к которым пришел он сам, (с пометкой: «suo»). В конце тетради – несколько записей рукой Ани, младшей папиной сестры. Он вводил ее в свой мир поэзии, в свое миропонимание.
К переплету приклеены три маленьких листочка в клеточку (вырванные из записной книжки). На них стихи Комы, переписанные рукой тети Ани. Вот одно из них:

Я лежал на поле, на песке сыпучем,
Слушая, как плачет ветер-сирота,
Как лоза волнуется над обрывом-кручею,
И река незримая лижет берега.
Краем неба серого, над стеною хвойною,
Ночевали тучи бледной чередой.
Грустные – спокойные, радостно-нестройные.
Я погладил их озябшею рукой.

Некоторые записи датированы. Первая дата – март 1920, отрывок из Калевалы. Потом, почти пол тетради – с 1920 до 1922. И - перерыв в 10 лет - до 1932. Это были тяжелые годы. Папа поступил в Московский Университет в 1922 году, а в 1924 его исключили по «академической проверке»*. Папа мне позже рассказывал, что он год просидел в тюрьме, которая была в подвалах Лубянки, по «делу» своих товарищей из Свердловского Ком. Университета. На Лубянке остались его документы и записная книжка, которой он очень дорожил. Но потом его выпустили и восстановили в университете. Сохранилась выписка из решения комиссии, в которой председательствовал Вышинский**.
______________________________________________________________________
Выписка
Из Протокола № 5 от 14ноября 1925 года Заседания комиссии по обратному
приему студентов в 1 М.Г.У., исключённых по академической проверке в 1924 г.
Пристутствуют : т.т. проф. А.Я.Вышинский, Наседкин, Шнеерсон, Банкин и
представитель от Физмата проф. Морошкин.
Отсутствует: Агафонов.
Председатель: проф. А.Я.Вышинский, Секретарь: Банкин.
Слушали :
Заявление 3-х студентов об их обратном приёме на факультет Советского права.
3) Дуброва П.А.
Постановили: Восстановить в правах студента и принять его на 3-й курс факультета Советского права
С подлинным верно
Зав. отд. по студен. делам 18 декабря 1925 г.
______________________________________________________________________

Я пытался получить «Дело» отца, выяснить, когда это было, что ему инкриминировали, как получилось, что его выпустили, было ли его исключение из университета связано с его арестом – или, как у многих в те времена – просто за «соц-происхождение» Но пока не смог.
_______________________________________________________________________
Примечания
*Многих других наших родных и знакомых тоже исключали за соц-происхождение,
в том числе мою маму, Л.И. Демкину, В.П. Гирбасова. В те годы это было широкое
мероприятие – но еще не слишком людоедское. Некоторые, но далеко не все -
восстанавливались. (Прим. Т.Раутиан).
**Наше поколение помнит этого профессора как генерального прокурора Вышинского,
который сумел облечь людоедский процесс истребления соратников-соперников в
подобие законности, чем ввел в заблуждение многих за рубежом – например,
Фейхтвангера, который даже книгу написал «Москва, 1937».
(Прим. Т.Раутиан)
_______________________________________________________________________

Папа окончил Университет в 1927 году, «подвергся испытаниям» (тогда слово «экзамен» было отменено), и его направили на научную работу специальным решением квалификационной комиссии.
_______________________________________________________________________

СВИДЕТЕЛЬСТВО
Выдано настоящее гр-ну Дуброва Петру Александровичу, родившемуся 1898года -августа месяца 22 числа в г.Мозыре Минской губернии, что, поступив в 1922 году
в 1-ый МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ, он окончил в нем курс в 1927 году по Государственно-административному Отделению и Циклу факультета Советского Права.
В мае месяце 1929 года гражданин Дуброва Петр Александрович подвергался испытаниям в Государственной Квалификационной Комиссии и защитил квалификационную работу на тему:
«Районирование СССР и его экономические предпосылки», что подписями и приложением печати удостоверяется.
РЕКТОР Ив.Удальцов
Председатель Гос. Квалиф. Комиссии Винокуров
Секретарь М. Исаев
_______________________________________________________________________
Вот еще один документ:
_______________________________________________________________________
Выписка из протокола №2 Заседания квалификационной комиссии
ф-та Сов. права 1-го М.Г.У.
Слушали : п. 7 Дуброва П.А. Окончил Администр.Гос. отд в 19261927 уч.г.
Постановили: п.7 Рекомендовать на научную работу
Председатель комиссии И.Удальцов
Секретарь М.Чеховской
______________________________________________________________________
Почему-то он пошел на отделение права – он, который больше интересовался литературой.
Каких трудов и мучений стоило ему, талантливому и целеустремленному, получить образование! В 21 год окончил школу, в 29 – университет, и только в 31 год защитил «квалификационную работу» (это, видимо, вроде нашей дипломной)! А в прошлом у него уже – год в подвалах Лубянки, смерть в 1928 году младшего, 20-летнего брата Сергея от туберкулеза, раскулачивание в 1930 отца. Он останется старшим в семье, на руках у него на шестом десятке мать, 14-летний брат Кома, 8-летняя Аня. Вот почему он жил это время не с нами – а с ними: в Мозыре, во Владимире.

В 1932 году умер дедушка Пейсах Пекуровский. Мама очень переживает, и папа пишет ей из Владимира:
_______________________________________________________________________
28 марта 1932 г.
Милая Фаю! Здравствуй !
Я получил твоё печальное письмо, а за несколько дней до этого получил письмо
от тёти Мили из которого узнал, что папа умер.
Я понимаю, как больно тебе. Я сужу по себе, что стряслось бы со мною. Но,
любимый мой друг, мой единственный друг, не надо брать на себя вину, в которой
ты неповинна. Не надо себя упрекать - твои деньги столько предотвратили бы
неизбежный конец, сколько мои помогли покойному Серёже. Каждый из нас
пройдёт свой жизненный путь, чтобы уснуть вечным сном. Это так же неизбежно,
как то, что завтра взойдёт солнце и будет день. Мир его праху! Я полюбил его и
заплакал, когда узнал, что нашего доброго старика не стало.
В конце февраля он прислал мне письмо, благодарил за деньги и писал, что
поправляется. Он прелестно закончил это письмо в нежных отцовских тонах
и я его сохраню для тебя.
Мне ещё больше жалко тебя. Ты самая мягкая из всей вашей семьи, мягче может
быть только Хаим, но он мужчина. И мне не хочется, чтобы ты и Алинька плакали.
Два близких мне и дорогих существа: ты и он. Конечно, жалко, что я не рядом
с тобою в эти дни, что не можешь выплакать свое горе у меня на руках. Крепись
Фай, – ты же знаешь, что мы бессильны разорвать круг жизни.
Мы скоро будем вместе и я буду заменять тебе папу. Со мною тебе будет легче.
Я тоже устал, мне тоже хочется поплакать, склонившись к тебе. Но всё вперёд,
но всё вперёд, ”per aspera ad astram”, “через страдания - к звёздам”,
так же гласит одна еврейская пословица: “Дай руку Дженни, и пойдем!”
Я целую тебя крепко, крепко, потому что ты у меня одна, и путь наш далёк!
Твой Петя
_____________________________________________________________________

Последняя запись в папиной тетради – январь 1947, за три года до кончины: Пушкин, «Песнь о вещем Олеге». О судьбе, о неотвратимости.
Я вспоминал сцены, когда был с отцом вместе. После окончания войны папа всё время мечтал увидеть родные белорусские места. И ещё одно угнетало его и тянуло на родные места. Давно, видимо, предчувствуя раскулачивание, дедушка дал папе часть золотых монет (5-10-рублёвок) и попросил их сохранить. Папа взял большую гильзу от артиллерийского снаряда, набил её монетами и отвёз к тёте Миле в деревню Телепуны. Тогда всё вокруг было в лесах, топкие болота. Папа вошёл в лес, взял большую-большую палку, продырявил отверстие и вставил гильзу туда. Запомнил место и, придя до-мой, записал приметы места в записную книжку. Когда папу посадили в тюрьму ГПУ на Лубянке, все документы, включая записную книжку, были изъяты и с тех пор остались (если сохранились) там. Поэтому папа очень хотел побывать в Мозыре и попытаться найти гильзу с монетами.
В 1946 году летом мы – тетя Лия, Виталий, я и мама были в Литве, в Можайске. А на следующее лето всей семьей поехали в Мозырь и жили в Телепунах у тёти Мили. Искали место клада и не нашли. Всё резко переменилось за эти 20 лет: лес поредел, болот не стало. Мы уехали ни с чем ...

Вот эпизод при отъезде на станции Калинковичи. Приехали мы на станцию на полуторке. Я в кузове. Папа пошёл за билетами. Подходит местная шпана, трое, лет по 20-25:
- К кому приехали?!
Я, с дуру:
- К вам приехали!
- А-а-а, к нам!
и хватают чемоданы. Мама кричит, приходит папа, вступает в драку с ними (а он уже тогда был болен туберкулёзом, лечился и поехал-то просто повидать напоследок родные места!). Я от страха и неожиданности онемел. И тут папа делает такое движение, как будто он достаёт пистолет из заднего кармана и кричит:
- Стой! Стрелять буду!
Шпана – в рассыпную. Мы пошли на станцию, и тут папу задержали. Оказывается шпана эта числилась тут чем-то вроде бригадмильцев. Они сказали что у папы – оружие. Его задержали, обыскали, проверили документы. Прописка – московская, никакого оружия не нашли, конечно, и отпустили. Как я клал себя за неуместные шуточки и несдержанность!
В 1950 году папина болезнь обострилась. Он лежал в больнице. Я навещал его там. В больнице у них лежали люди с открытой формой туберкулёза. Эффективных средств лечения ТБЦ тогда не было, лишь в США появился очень дорогой препарат ПАСК (Парааминосалициловая кислота), а в СССР он был недоступен. Папа мне рассказал, что плевательницы (бутылочки из темного стекла с крышками) моет бабушка в маленькой комнатушке. Рядом с ней всё время находится её малолетняя внучка (дома было не с кем оставить, нечем кормить). Родственники приносили больным фрукты и прочую еду, и они дарили это девочке. Папа ужасался беспечности бабушки и опасности для ребенка.

Болезнь очень угнетала папу. Он лечился, надеялся если не на полное выздоровление, то хотя бы на сносное состояние. Но время идет, жизнь проходит – не в радости работы, а в борьбе с болезнью.

1944
Сохранилось папино письмо Леве Малаховскому. Лева в это время был на финском фронте, а папа – в больнице.
________________________________________________________________________

Москва, Фили, 24.VII.1944
Дорогой Левушка, здравствуй!
Вчера, в воскресенье, твоя любимая тетя Фаня принесла мне твое письмецо от
6.VII.1944. Спасибо, дружок, что нашел время и охоту его написать. Я три
недели находился здесь, в Филях, на окраине Мсоквы, в туберкулезной больнице,
и завтра выписываюсь. Очень уж скучно, и захо-телось домой. Мое здоровье
удовлетворительное: температура нормальная, кашель-мокрота почти исчезли,
вес нормальный, но одиночные бациллы Коха все еще при анализах попадаются…
Конечно, надо продолжать лечение еще и еще.
Алика мы отправили в Дзержинск Горьковской обл., Октябрьская ул., 22 кв.7,
с Анечкой к Марусе и бабушке, чтобы он там поправился, да и подальше был
от меня. Но он там пошаливает и мало с ними считается. Беда. Погода стоит летняя,
жаркая, так он норовит там на реку Оку сбегать – купаться.
Мама твоя поехала в командировку в город Молотов (Пермь), на пару-другую
недель.
Я вспоминаю тебя, когда ты у нас дома за столом молоко кушал, когда был совсем
маленький, вспоминаю большим уже, в «джунглях» Тульской области, на «Краинке».
Мысленно представляю, какой ты стал большой теперь. Может быть, в моей жизни
ты сыграешь не малую роль, кто знает.
Дни бегут, проходят годы, седины всё больше с волосах. О, если б юность знала,
если б старость могла, то может быть люди и были бы счастливы.


30 октября 1950 года я вернулся из ТСХА, и заплаканная мама сказала мне, что папа умер сегодня утром. Это было первое моё потрясение в жизни… Я от горя бил кулаками в стенку и рыдал, и ругал себя, что за суетой жизни не уделял должного внимания отцу и не бывал часто у него, свыкся, казалось, что вот-вот он появится дома.
Как жить дальше?

Добавить отзыв

Ваше имя:
Ваш email:
Ваш отзыв:
Введите число, изображенное на картинке:
Все отзывы

Последние отзывы:
Фотогалерея
(c) 2008-2012. Контактная информация