Семейная мозаика
- 1. ЖАНРЫ и СЮЖЕТЫ
- 2. ВРЕМЯ ВОЕННОЕ
- 3. МИР ЛИТЕРАТУРЫ
- 4. Альманах
- 5. ДЕМКИНЫ
- 6. ДЕМКИНЫ НАМ РОДНЯ.
- 7. ПЕКУРОВСКИЕ et al.
- 8. МЕМУАР ТАНИ ГЛЕБОВНЫ
- 9. РАУТИАНЫ
- 10. РАУТИАНЫ НАМ РОДНЯ
- 11. ТОХТАСЬЕВЫ
- 12. САФЬЯНЩИКОВЫ et al.
- 13. ОДИССЕЯ ГЕОРГИЯ и ЕЛИЗАВЕТЫ
- 14. ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
- 15.ВИТАЛИЙ ИВАНОВИЧ
- 16. ХАЛТУРИНЫ и др.
- 17. УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
- 18. АРХИВЫ
- 19. СКЛАД НЕДОДЕЛОК
|
Наталья Еремия вспоминает Льва Малаховского
Памяти Учителя, Человека, Личности
опубликовано: Альманах "Семейная мозаика", 2003, №3. Памяти Льва Владимировича Малаховского.
Лев Владимирович…Такое родное «имясочетание» в течение более 30 лет…
Впервые мы увидели его 18 мая 1969 года. Мы – это студенты III курса отделения английского языка Кокчетавского пединститута. Нашему институту всего 7 лет, кафедре и того меньше – 4. Но у нас замечательный зав. кафедрой – Георгий Исаевич Богин, выпускник ЛГУ. Именно он и представил нам настоящего ленинградского ученого – Льва Владимировича Малаховского, который читал нам спецкурс по омонимии. Первоначально был благоговейный страх, все-таки вуз провинциальный… Но в этом и состоял секрет педагогического мастерства Льва Владимировича: все сложное излагать доступным языком. Oн никогда не увлекался псевдонаучной терминологией типа «квантитативная поссессивность квалитативными характеристиками».
С этих его лекций началась моя любовь к лексикологии в целом и к омонимии в частности, а затем наше многолетнее сотрудничество. Лев Владимирович обратил на меня внимание, выделил из общей группы студентов, согласился направлять мои студенческие исследования. Работа моя заняла в 1970 г. первое место на республиканском конкурсе, что было невероятно, ибо алма-атинские вузы никого на призовые места не пропускали.
Потом целых три года Георгий Исаевич добивался для меня целевого места в аспирантуру. Наконец, я в Ленинграде. Лев Владимирович, несмотря на то, что было летнее время, и он был в отпуске, помогал мне готовиться в аспирантуру. Здесь прежде всего хочется упомянуть его чисто человеческие качества: доброту и внимание к людям. Он учил меня ориентироваться в городе, правильно пользоваться библиотеками и т.п. Попутно много рассказывал мне об истории и культуре города, который я полюбила на всю оставшуюся жизнь. Он не воздел глаза к небу и не сказал высокомерно: «Как?! Вы не знаете кто такой Рерих?» Он просто показал мне репродукции и рассказал мне и о Николае и о Святославе Рерихах. И еще не раз я узнавала многое из области культуры, литературы или истории из его уст.
Такое отношение было для меня хорошим стимулом. Я старалась не подвести его, сдала вступительные экзамены на «отлично» (даже «историю КПСС», что на ту пору было невероятным). Лев Владимирович искренне радовался за меня. Позже, когда я принесла ему протокол сдачи кандидатского экзамена по французскому языку, он сказал искренне: «Никогда в жизни не видел столько пятерок!» А ведь он лично ходил к Марии Борисовне (зав. кафедрой иностранных языков АН СССР) с просьбой разрешить мне заниматься в группе французского языка, хотя занятия там начались уже полгода назад.
Лев Владимирович был замечательным руководителем. Таким, наверное, нельзя быть, ибо это отнимает очень много времени. Но мне с ним повезло! Он ставил определенные задачи, заставлял многократно переделывать, совершенствовать написанное. Это иногда вызывало у меня, конечно же, досаду, но сейчас я ему безмерно благодарна. Мой наставник открыл для меня увлекательный мир лексикографии, познакомил с К. Л. Барнхартом, научил меня многому. Иными словами, Лев Владимирович наполнил мою жизнь каким-то высоким смыслом, желанием чего-то достичь, что-то создать, куда-то стремиться…
Всю жизнь его отличала необыкновенная интеллигентность, тактичность, щедрость души. И еще: несмотря на все испытания, выпавшие на его долю, всегда прямая спина и ясный открытый взгляд голубых глаз. Никогда не лебезил, не унижался сам и не унижал других. И где только он черпал силы для этого? Думаю, что сознание своей правоты, честность, отсутствие стремления сделать карьеру любой ценой во многом определяли его жизненную позицию.
Потрясающим было его отношение к Деборе Борисовне, Маше и Наташе. Уже просто при упоминании их имен у него теплели глаза, менялся голос. Если случалось идти до метро пешком, Лев Владимирович всегда находил автомат, чтобы позвонить Деборе Борисовне. Наверное, мне было легко с ним (или ему со мной), потому что звали меня Наташа (как его старшую дочь) и родилась я в ноябре, хотя и годом позже. В Институте Языкознания настолько привыкли видеть нас вместе, что даже называли меня Наталья Львовна. Сначала было странно, а потом даже стало приятно.
После окончания аспирантуры для меня наступили тяжелые времена: ВАК распустили, я вовремя не защитилась, на кафедре изменилась обстановка. Георгия Исаевича вынудили уехать, так как были против его методики преподавания и усиленно с ней боролись, пытаясь привести кафедру к общему знаменателю: изучение темок, разучивание учебников, никакого обильного домашнего чтения и, тем более, перевода с русского языка на английский. Комиссии следовали одна за другой, приезжали позаведовать кафедрой «варяги», но долго у нас не задерживались. Мы ничего с ними не делали – мы просто разговаривали с ними на английском языке. После демократической атмосферы в Институте Языкознания мне было очень трудно. Я часто впадала в депрессии. И Лев Владимирович (как якорь спасения) всегда выводил меня из угнетенного состояния. Стоило набрать знакомый номер телефона, услышать его изумительный, спокойный голос, не утешающий, а всегда рассказывающий что-нибудь интересное, рисующий какие-то совместные проекты, описывающий какие-то моменты ленинградской жизни, заставлял меня опять поверить в свои силы и продолжать работать.
После защиты в 1980 г. я стала заведовать кафедрой. Нам удалось сохранить кафедру, отстоять свои принципы, что позже принесло нам (без преувеличения) мировую славу: нас ценят в США и в Великобритании. А в СПбУ кафедрой английского языка заведует наш выпускник А. М. Тюнь. И во всем этом заслуга Льва Владимировича. Без его моральной и научной поддержки я бы, наверное, не выдержала и бросила бы и кафедру (дело моей жизни) и Кокчетав.
На протяжении 34 лет мы со Львом Владимировичем написали несколько совместных статей, составили англо-русский словарь омонимов. В основном, путем обсуждения мы с ним приходили к общему мнению, но если возникали разногласия, то их мирным путем разрешала Дебора Борисовна, а один раз даже Настенька.
5 февраля 2003 года. Последняя поездка в издательство «Просвещение». Дошли до арки. «Лев Владимирович, нужно принять таблетку!» - «Разве?» (A twinkle of amusement in his eyes). Дошли до двери. «Лев Владимирович, а теперь таблетку из другого кармана!» - «А что, надо?» - «Надо!» На первом этаже присели на подоконник. Мы не торопимся. У нас в запасе еще много времени. Преодолеваем крутые ступеньки, ведущие ко второму этажу. Вошли. Отдышались. Потом переговоры с издательством. Как будто удачно. Уставшее лицо. Для него все это – большое напряжение. Не ропщет. Держится. Уже поздно вечером доехали до его подъезда. Простились. Я поехала дальше. Поехала, не зная, что уже больше никогда его не увижу. Его больше нет. Горько…
Наталья Леонидовна Еремия,
доцент кафедры английского языка
Кокшетауского государственного университета им. Ш. Уaлиханова
Добавить отзыв
|
Все отзывы
Последние отзывы:
Фотогалерея
- Мы и наши
- По странам и континентам
- Галерея ТГР
- Фотогалерея Ивана Халтурина
|