Т.Г.Раутиан: КУБА, БЛИЖНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ, 1978

Сейсмический риск
Второй мой заезд на Кубу случился в 1978. Похоже, активность насчет строительства атомной станции уже развернулась всерьез. Были поставлены несколько сейсмостанций в районе Сьенфуэгос (Сотня Огней) на предмет поиска местной сейсмичности. Образовался городок иностранных специалистов. Нам выделили вполне приличные обиталища: квартирки на несколько человек: каждому - по спальне и общая комната (по американскому стандарту - living room).
Когда я приехала - там уже была Татьяна, сотрудница лаборатории сильных землетрясений. Сильных землетрясений, как на зло, не было. Татьяна не то чтобы изнывала от безделья, но ей удавалось изыскать какие нибудь радости жизни в тропической стране в условиях, когда делать нечего, а зарплата капает.

Одна Таня приехала, другая Таня уехала.
Ну, а "дурака работа любит". Предметы для исследований быстро нашлись и мы с Аней Годзиковской в них погрузились. Какие-то слабые "сейсмические события" происходили. Надо было отлавливать из них землетрясения и отбрасывать взрывы. (Замечу в скобках. что очистка каталогов землетрясений от взрывов с тех пор стала страстью и научной сверх-идеей почтеннейшей Анны Александровны, и она теперь - крупнейший на Руси специалист и энтузиаст этого святого дела).
Мы наладили определение положения эпицентров этих событий. Часть из них были очевидные взрывы в море. Это стреляла наша сейсморазведочная группа. Часть событий оказалась на суше. Ведь если это землетрясения - то надо их всех пересчитать, положить на карту, сделать необходимые профессиональные процедуры и выдать результат: величину сейсмического риска. Для атомной станции. А это дело не шуточное.

"Угадайка"
Эта любимая детская игра. В нашем варианте она оказалась не столько сейсмологической, сколько психологичческой. Мы насели на кубинского инженера Леонардо, к нам приставленного. Он окончил институт в Москве и языковой проблемы у нас не было. Мы его озадачили очень туго. Называли ему дату время и место очередного "события" и поручали выяснить по инстанциям, был ли это взрыв. Если он не мог документировать взрыв - приходилось объявлять, что это землетрясение. Чтобы активизировать Леонардо, мы пускали в ход козырь типа "кнут".
- Если это НЕ ВЗРЫВ, то мы отмечаем его как ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ. А это чревато! повышением! сейсмического риска! и даже, (может быть), НЕВОЗМОЖНОСТЬЮ СТРОИТЕЛЬСТВА!!!
Леонардо приходилось побегать в поисках ответов на наши вопросы. В большинстве случаев находились банальные взрывы. Но в в двух случаях наш представитель мялся и не хотел ничего говорить. И тогда эти случаи приобретали спортивный интерес. Надо было заставить Леонардо открыть какую-то, похоже, ТАЙНУ.

Один случай - это довольно много событий в одном и том же, примерно, месте, в течение короткого времени, около недели. Леонардо отказывался говорить. Мы наседали, угрожая сейсмическим риском. Недели через две он сдался:
- Это были военные маневры. Только вы никому не говорите.
- Конечно, не скажем. Мы просто имеем теперь моральное право исключить их из каталога землетрясений. Молодец! Спасибо!

Второй случай был более серьезный. Координаты взрыва оказались в невозможной близости от большого здания, похоже - гостиницы, на берегу пролива. Нам эту гостиницу было видно. Зачем там взрывать? Там не видно никаких строительных работ. Наши сейсморазведчики там тоже не взрывали. Мы насели на Леонардо. Он исчезал, долго не появлялся. То ли искал информацию, то ли знал, но не хотел говорить. Мы его вызывали и снова неседали.
Наша позиция беспроигрышная: деваться ему некуда. Пришлось открыть секрет.
- Это был взрыв в ходе строительства подземно-подводного убежища для советских атомных подлодок. Такого, как у капитана Немо.
- Ну, спасибо, вот молодец. Ты же понимаешь, если бы это оказалось землетрясением, то... Ладно. Хорошо. Спасибо огромное. Вычеркиваем.
Если бы не сейсмическое районирование и риск - нам бы этого никогда не узнать...
Я честно хранила эту страшную тайну более 30 лет. И только теперь решила похвастаться. Но надо признаться, что сейсмологический метод выдавливания признаний у держателей секретов мы отработали еще в 1960-х годах в Казахстане. И каждый раз это было не просто важно для нашей прикладной науки - но и очень забавно. Редкое удовольствие: играя в "кошки-мышки" быть "кошкой". Только сейчас, когда пишу эту свою байку, дошло до меня, что и гостиница эта кубинская, на берегу пролива, около взрыва - почти наверняка и не гостиница вовсе. В ней видимо жил персонал, связанный с "капитаном Немо". Около этого здания никаких машин, автобусов или людей мы никогда не замечали. А ведь неспроста это!

Много чего полезного удалось нам с Аней сделать уже без "Угадайки". Для профессионалов это опубликовано.

Не удержалась я и от еще одного хулиганства. Я была откомандирована на Кубу на шесть месяцев. Было бы вполне честно ограничиться почти явным и не требующим усилий выводом ("Нет там вообще землетрясений"), переложить на институт обработку данных, и спокойно лежать на пляже и/или мокнуть в море дозволенные шесть месяцев. Так нет же, вечно мне бес в ребро. Я охватила там все что умела - и макросейсмику региона, и уникальную гипоцентрию по единственной станции, и коду для оценки энергии, и уточнение эпицентров землетрясений, записанных когда-то московской группой ГСЗ (пришлось их эпицентры подвинуть на 300 км), и проанализировть сейсмичность большого района по старым данным за сто лет и т.д. и т.п. А для этого полгода мало. И я решила продлить свою командировку. Пробыла там все восемь. Во-первых, нельзя же уехать, не закончив исследования. А во вторых - очень уж было весело проявлять свою строптивость, особенно, когда результаты получаешь полезные и уникальные, а институт - далеко, и его вопли по телеграфу типа "немедленно..." на таком расстоянии легко игнорировать. Да и зарплату мне платила Куба, а не Москва, а кубинцы к таким пустякам относились с первобытной легкостью.
Вот такие административные игры.

Уже в Москве я узнала: завод, который должен был построить атомные котлы для Кубы, потерпел какую-то фантастическую аварию. Ни о каких поставках оборудования в договоренные сроки не могло быть и речи. Как известно по надежнейшему из источников, сарафанному радио, нашей советской геофизической команде поступило негласное задание: всячески тянуть с исследованиями. Это был запланированный фиговый листок, чтоб прикрыть срам этой аварии.

Почему-то мои выкрутасы с перевыполнением собственного плана сошли мне с рук. Я и не знала об этом указании. А другому непокорному, сейсморазведчику Кондратьеву, который блестяще и в срок выполнил свою задачу, (по слухам - вопреки прямому запрещению), непослушание аукнулось банальным увольнением. "Честь мундира"!...

Вот еще об административных советских играх.
Когда я принесла пухлый отчет для издания сборника по этим исследованиям, оказалось, что существует забавное правило. Нельзя, чтоб один человек в одном сборнике был автором более трех статей.
- Почему???
- Такое правило!
- Но - почему такое правило?
- Только между нами: это чтоб начальники не приписывали себе...
Пусть бы соавторы об этом беспокоились. А что существуют нормальные пахари от науки, которых хлебом не корми - дай поработать на новеньком материале! - об этом составители правил не догадываются? Что может быть более естественным - хотеть работать и чтоб не мешали.
- Ну, ладно - говорю. - Напишите в авторы трех статей Раутиан, а вот эту под псевдонимом "Халтурина". На этом и сошлись было. Но потом все-таки "мадам Халтурину" отменили - слишком явно и смешно.

Международный Фестиваль Молодежи.
Такие социалистические фестивали проводились по очереди в разных странах ("соцстранах"? - не помню). И вот в 1978 хозяйкой фестиваля стала Куба.
Для Кубы фестиваль был втройне важным событием.

Во-первых - на Кубе свои фестивали проводились всегда, "от сотворения мира". Это была давняя традиция.
Во вторых, Фидель начал свою революцию именно во время очередного фестиваля, когда вся страна, включая военных и полицию - пила, пела и танцевала, и полиция не сразу перешла в военное состояние.

В третьих - именно в 1978 году этот социалистический фестиваль совпал с великой победой вьетнамского народа над американским империализмом.

Целый месяц страна не работала - шла подготовка. Сооружались "карусы" (эстрадные площадки на базе грузовиков объединенных с прицепами). Шились роскошные костюмы. Отрабатывалась режиссура многочасового шествия. Разучивались песни-танцы.
День и час неумолимо приближается. Быть в это время на Кубе и не побывать на фестивале??? Лично у меня всегда есть про запас совершенно законное основание оказаться в это время в Гаване: моя совместная с кубинскими учеными работа в институте геофизики. Который - в Гаване. А не в Сьенфуэгосе.

И вот за три для до начала я сажусь в машину и мы с замначем советской команды едем в столицу. Делегации из разных стран прибывают одна за другой и все собираются у "командного пункта". Идем туда поглазеть.
Из капстран приезжают вольные желающие, сами по себе, маленькими компаниями. Это все хипповатый народ, немытый-нечесаный, в видавших виды шлёпанцах-вьетнамках, жеваных х/б юбках, с помятыми физиономиями.
Соцстраны присылают четко организованные, не делегации, а команды.
Вот Вьетнам. Они только что победили Америку. Это просто детский сад. Мальчики, с виду - пятый класс, в военной форме идут четким спортивным шагом. Нежные девочки в розовых и голубых платьицах, куколки, с цветами в волосах. Победители, однако. За плечами этих детей - ужасающая война.

А вот и родные советики. Это молодежь лет сорока с лицами, лишенными индивидуальности. Глаза профессионально зыркают по сторонам. На них крупными невидимыми буквами написано: "войска КГБ".

Хозяева фестиваля, кубинцы - в новеньких кремплиовых (кто помнит что это такое?) брюках, безукоризненных рубашечках (при 35 С жаре), в тщательных прическах. У мужчин никаких шорт! ("у нас ноги волосатые, носить шорты неприлично...")

Прихожу "домой". Меня ждет наш замнач. Звонил советник по науке, скомандовал: "Чтоб в 24 часа ни одной души из вашей команды в Гаване не было". Вот так. Нам не только с капиталистами, но и с социалистами контачить вредно. Это сам советник велел. Ему виднее. Тут уж не похулиганишь. Не могу же я подставить нашего дорогого замнача. Чертыхнувшись, возвращаемся. Но я, собственно уже увидела то, что хотела. А гром и огни, песни и пляски, костюмы и прически, ром и пиво - это уже не так интересно. По телевизору посмотрю, да и у нас в Сьенфуэгосе будет свой филиал фестиваля. Едем.

На следующий вечер я пошла на местный фестиваль. Тут про международность никто не вспоминает. Тут просто красиво и радостно, весело и празднично. Доставляет огромное удовольствие и зрителям и участникам. Да и грани между ними нечеткие. Танцуют все, одеты празднично по возможностям.
На центральной площади - блестящие новенькие стальные автоцистерны с пивом. Вот вижу наших советиков с безумным ужасом в глазах - в поисках сортира. Пиво, однако.
На площади гремит оркестр, все приплясывают. Вот мама с тремя детьми от полутора до четырех лет. Самый мелкий (мужчина!) еще нетверд на ногах, но тоже танцует, глядя на маму. То и дело приземляется на все четыре.

Но хватит о государственном
Поговорим о личном.
Передвигались мы из Гаваны в Сьен-Фуэгос и обратно на машине. Так что познакомилась с разными и очень различными частями этой маленькой страны.

Однажды заблудились маленько. Видимо, пропустили какой-то поворот. Проезжаем деревню, видим - женщины во дворе. Сейчас спросим! Спрашиваем. Вроде бы сами понимаем, что говорим. Но бабулька кроме "no comprendo" ничего не говорит. И вдруг - спасение. В соседнем дворе возникает средних лет очень черный мужчина вполне деревенского вида, и мы слышим:
- Да чо вы ее спрашиваете, она глухая. Вам теперь надо вернуться километров так пять-шесть, а потом...
- ???
- А я в Анголе был, у нас там все офицеры русские...
Вот ведь незадача - хотела про личное, а вышло опять как всегда...
Вот про другое. Например, едем по центральной части Кубы. Это - бескрайние поля сахарного тростника. "Травка", высотой два-три метра, сам стебель - толще бамбуковой лыжной палки раза в два. По твердости - настоящий бамбук. Рубят его большими тяжеленными ножами, мачете (меч по русски). Это работенка не для канцелярских крыс. Так как зима и лето на Кубе практически не различаюся, то уборка урожая ("сафра") равномерно распределен на почти весь год. На сафру посылают трудовыми коллективами, как в Москве на овощегноилище. На месяц, по-очереди. Но тут это нужно позарез.
При проклятом мафиозном режиме Куба жила туризмом. Теперь его нет. Советики если и приезжают - то долларов не привозят. Наоборот, хотят тут хорошую зарплату получать. А чем еще этой стране жить? Энергии нет, а значит, промышленности почти нет. А значит - все надо покупать. А единственная валюта (кстати баснословно дешевая) - это сахар-сырец.

Срубленный тростник надо сразу перерабатывать на сахар. Иначе палка оживляет свои спящие почки и бурно тратит свой сахар на выращивание новых корней и новых стеблей. Через три дня эти палки уже можно выбрасывать. Поэтому сахарные заводы строят свои железные дороги, узкоколеечки, звездочкой в разные стророны от завода. Маленькие игрушечные паровозики на маленьких тележках везут свежесрубленные палки на завод. Делюсь своими открытиями с далеким своим семейством:

Миленькие мои,
Этот узкоколейный паровозик стоит теперь как экспонат в парке, в специальном павильончике. От пола до конца трубы он высотой не больше 2.5 метра и поместился бы в нашей большой комнате, и по длине, и по высоте. Он покрашен и блестит как игрушечка. Но такие же паровозики еще и сейчас трудятся, я видела, возят на завод тростник.

Подводное плавание
В первый приезд я непростительным образом не взяла с собой ласты и маски. И при солености Карибского моря (это вам не Черное море!) нырнуть - это бо-ольшая проблема. Товарищ Архимед безжалостно выбрасывает меня на поверхность с помощью своего закона. На сей раз ласты были при мне и часа за два я отработала технологию: как смаху занырнуть. Рассказывать про чудеса, которые видишь под водой, теперь некому. Теперь все уже всё видели сидя дома на диване. По ящику. Но я все-таки что-то успела рассказать - можете заглянуть в "Параллельный мир" этого сайта.


Из переписки с детками
Привет, девоньки мои!
В этом пышном дворце на берегу залива Сьенфуэгос сейчас - спортивная база. Под деревьями притаился эллинг, хранилище академических лодок. Завтра, в воскресенье, начнутся соревнования по академической гребле. Участвуют страны Латинской Америки (Мексика, Гаити, Ямайка, др., и конечно же - Куба.) Мальчики, которые будут участвовать, звали меня посидеть с ними в лодке, погрести. Но - боюсь. Почти 30 лет прошло с конца моей спортивной карьеры.
После соревнований поедем на катере на остров, который в заливе. Там, говорят, водятся разные морские чудища. Может, поймаем кого-нибудь.
Целую
Ма

Пуговки
Анечка Годзи плавать категорически не умеет и учиться боится. Но мы все-таки организовали для нее просмотр кораллового мира. Она лежала вцепившись что есть силы в плавучий матрас и, после моих длительных уговоров и гарантиях непотопляемсти, опускала лицо в маске в воду. А та-ам!
Я толкала ее "корабль" от одного куста кораллов к другому, стараясь не забывать про морских ежей на дне.
Анечка - настоящая женщина и все экзотические побрякушки очень ее занимают. Мы ходили с ней на центральную площадь в Гаване, ("во-от в этом ресторане любит бывать Фидель"), где по воскресным дням бывает базарчик художников, изготовляющих сувениры, бижутерию из раковин и пр. Очень захотелось Ане заиметь маленькие желтенькие ракушки в качестве пуговиц. Не броско, но элегантно до предела. На базарчике их не оказалось, но как известно, такие ракушки водятся на глубине 10 метров в некоем известном месте.
В следующее воскресенье приехали туда. Вижу - мальчишки лет 12 ныряют, выныривают и - полон рот ракушек. Ну, если они могут, то и я могу.
Ныряю, работаю ластами что есть сил. Наконец - дно. Собираю ракушки, и понимаю, что второй раз мне этого не захочется. Надо набрать за один раз.
Все, хватит. Рвусь вверх, поглядываю - блестящая поверхность, волны - далеко еще. А диафрагма уже подрагивает, норовит заставить вдохнуть. Сопротивляюсь. Поглядываю вверх - нет еще, не доехала... Работаю ластами что есть сил.
Уфф! Наконец-то - воздух! В кулаке ракушки. Горжусь собой до неприличия. Больше и правда, не хочу.
Сейчас, в 2012, рада была увидеть их, эти ракушки, на Анечкиной кофточке.
Привет, дорогие! Помните?

Сороа
Эо сейсмическая станция на Северо-Западе острова, на самой верхушке. Там, между прочим, в самом конце XIX века было сильное землетрясение. Разрушило город. Мы приехали, чтоб посмотреть на сейсмограммы - что там за сейсмическая жизнь сейчас. Перелопатила сейсмограммы за четыре года, почти полторы тысячи дней. 3000 сейсмограмм! И ни одного даже самого малюсенького землетрясеньица! Вот и вычисляй тут сейсмический риск...
Ну, а для личной жизни тут были бренные отстанки коллекции орхидей. "Когда-то некий богатей построил огромную оранжерею и собрал" - клянется экскурсовод - "около 10000 сортов. Сейчас осталось полторы тысячи."
Сортов? Мне показалось, что и тысячи штук не осталось. Потому как это теперь народное достояние - а не страсть коллекционера.
А еще в Сороа есть другая достопримечательность: странная горка, невысокая, и с нее - водопад. Мы честно постояли под ним.

Как я перестала ненавидеть немцев
Ненависть эта вошла с детства, с детского сада - нас учили ненавидеть фашистов (откуда нам было знать и разбираться в названиях, в итальянском фашизме, немецком СОЦИАЛнационализме). Ненависть окрепла и стала частью личности во время войны. Привычно сохранялась там, не высовываясь, просто автоматически существуя. Здесь, на Кубе, в 1978, через 30 с лишком лет после войны, в числе иностранных специалистов были и немцы. Мы не общались с ними. Не почему-то там, а просто они были далекой от нас неизвестной нам специальности. Ну, мало ли есть народа на свете - не обязательно со всеми быть в каких-то личных отношениях. Просто мы знали, что в соседем доме, на втором этаже немцы живут. А мы - на третьем.
Но вот - грянуло 8 мая. (Во всем мире конец койны - 8 мая, только у нас ("свой особый путь" - 9 мая).
И вот - в каждой национальной норке - шумный праздик. Водка рекой, громкие разговоры. Песни. Военные песни. Полные ненависти, героизма или радости победы. Презрения к поверженным. К немцам.
И я вдруг поняла... услышала? гнетущую тишину, полную темноту на втором этаже соседнего дома. Я как бы оказалась там, в уголке, в окружении грохота победы и воздуха тотальной, безличной ненависти и злорадства. 1978 год. Эти молодые 30-40-летние люди. Они родились в конце или после войны, они никак не виноваты. Но ненависть врывается к ним, в их темные окна, не спрашивая имени и возраста...
А где наша ненависть к палачам КГБ? Она не жжет, не кипит ... Может ее и нет? Она и существует вроде бы - но не как ненависть, а как холодное знание, что вот это - было. И всё.

Но я с тех пор не могу забыть это молчание и это бурное ликование по поводу Победы. И это молчание. А ведь ПОБЕДА - это большая БЕДА которую ПОБЕДИтель принес кому-то другому. Они принесли беду нам, а мы - им. Не лично мы и не они, эти молодые ребята из Германии.
Во всем мире этот день не Победы - а Конца Войны. Конца Мясорубки. Конца Ужаса. Конца Массовых Убийств.
Только Святая Русь еще радуется чужой БЕДЕ. Не можем простить чужих, даже и невиновных.
А нет, чтоб бурно радоваться окончанию своих массовых бессмысленных сталинских убийств. Там жертв было не меньше - а может и больше. Кто может их сосчитать? Нет, своим убийцам мы песни ненависти не поём... Прощать не модно. Просто стараемся забыть.

Рыбалка по-кубински
Кончим этот рассказ на более веселой ноте.
Завтра улетаем в Москву. Сегодня последний день в Сьенфуэгосе. Нас приглашают на рыбалку. Но это совсем не так как на Руси, где можно сидеть весь день, молча философствовать и к вечеру поймать что-нибудь такое, что коту на ужин нехватит.
Тут все иначе.
Погрузились мы на корабль, метров 15 длиной и пошли в море. Рыбаки изо всех сил смотрят кругом, и - вдаль. Ха, какую это рыбу они хотят углядеть издали??
- Мира! (смотри!) - говорят.
Вдали пятно на море, брызги вверх фонтаном. Оказывается большие рыбки, "бонита", окружают стайку маленьких, вроде сардин, и те пытаются спастись, выпрыгивая из воды. Вот это и нужно нашим рыбакам. Мы мчимся туда, пристраиваемся к бонитам следующим наружным кольцом. Применяем к бонитам такую же технологию, как бониты к сардинам: скучиваем их. Теперь второй этап. Длинная тонкая крепкая веревка, на конце - крючок и пучок мочалки, кисточка, сантиметра два-три длиной, в качестве наживки. Кидаешь за борт эту кисточку - и не успевает она долететь до воды, как выскакивает из воды бонита и хватает. дергаешь за веревку, тянешь, кидаешь рыбину на пол кораблика - и снова - кидаешь мочалку. Вся трудность в том, что веревкой этой палец режешь чуть не кости. Накидали этой рыбы ведра три-четыре, очень быстро. За сколько времени - не могу сказать, но быстро. Развернулись - и назад. В пролив. А там небольшая таверна. Приносим рыбу, она еще прыгает.

На Кубе - карточная система. Кубинцам пива разрешено по норме. Одну бутылку. А нам, Иностранным Специалистам - сколько угодно. Естественно, мы закупаем столько пива, сколько надо всей компании "от пуза", и зато едим жареной бониты, сколько хотим и бесплатно. И всем хорошо - и нам, и рыбакам, и таверне.

Вот такая замечательная была у нас "отвальная", или, по-американски - Good-Bye-Party.

Добавить отзыв

Ваше имя:
Ваш email:
Ваш отзыв:

Введите число, изображенное на картинке:

• Добрый день, Татьяна Глебовна ! Уви...
• 
  Здравствуйте, уважаемая Татьяна Глеб...
• 
  правильная ссылка на архив с формуля...
• 
  Кто из Веналейнов играл в шахматы? В...
• 
  Это сын Любови Гирбасовой. Внук Тать...
• 
  Добрый вечер! А Казахстанские Гирба...
• 
  Мой прапрадед Лев Людвигович Делакур...
• 
  Здравствуйте! А почему второе семейс...
• 
  Здравствуйте!...
• 
  Спасибо. Узнала много нового. Занима...
• 
  Уважаемая Татьяна Глебовна, скажите ...
• 
  СПАСИБО Огромное Эльтекова Анна Гео...
• 
  Не единственное. Возможно где-то ест...
• 
  Получается, это единственное фото Ан...
• 
  Внимательный читатель сообщил мне, ч...