Главная
Новости
Ссылки
Гостевая книга
Контакты
Семейная мозаика

ИВАН ИВАНОВИЧ 2-й:

Иван Иванович 2-й - это сын Ио.Ио., и дед, прадед, пра-прадед и даже пра-пра-прадед ныне живущих его потомков. Как юрист и по образованию и по деятельности, он не мог принять "революционное" беззаконие, и в 1922 уехал в тогда уже независимую Эстонию. Можно даже сказать - что вернулся туда. Он долгое время жил и работал в Ревеле, ныне Таллине. От его сына, Михаила Ивановича, пошла эстонская ветвь нашего рода, а от дочерей Лидии, Сусанны и Веры, поверивших в светлое будущее коммунизма - русские потомки, но уже не Демкины, а Раутианы, Гусевы, Балаковы...

Иван Иванович Демкин 2-й родился в СПбурге, 7 июня 1869 г. Крестной матерью его была Александра Андреевна Румянцева, бабушка Ивана с материнской стороны, вдова священника.

Как и все братья Демкины, Иван окончил Ларинскую гимназию, что на 6-й линии ВО СПетербурга.
В аттестате зрелости его приведены оценки "на педсовете" и на испытаниях:

Закон Божий.....................4......5
Русский яз и словесность...3......3
Логика............................. 4
Латинский яз.................... 3......3
Греческий яз.....................3......3
Математика.......................3......4
Физика и матем.география.3......4
История............................3......4
География.........................3
Немецкий яз......................3......3

Языки ему, видно, не очень давались. Тройки считались тогда вполне "удовлетворительными" отметками и не препятствовали поступлению в Университет.

16 ноября 1890 г, еще гимназистом, Иван получил "Свидетельство о явке к исполнению воинской повинности", в переводе на современный язык - зарегистрирован в качестве допризывника.

В августе 1891 он поступил на юридический факультет СПб университета:

Как положено было, Иван получал свидетельство о свободном проживании в СПб. В переводе на современный язык - это студенческий билет, который обновлялся каждый год. В Архиве ЦГИА хранятся два таких документа: действительные до 20 августа 1892, до 15 авуста 1893.

Каждую весну Иван Иванович запрашивает разрешение на отпуск, получает отпускное свидетельство (именуемое БИЛЕТ) для поездки на станцию Буй. В архиве сохранились два таких Билета, до 20 авг 1892 г. и 15 авг 1893 г. Повидимому, это было что-то вроде летней практики, куда его направляли. Мы не знаем документально, чем он занимался в Буе и почему ездил именно туда.

Ничто не проходит без последствий. Стоит перепрыгнуть от 1892 лет на десяток вперед - и увидим среди публикаций Ивана Ивановича статью "Вологодский край". Буй - это как раз и есть Вологодский край. Статья была издана в сборнике "Для народного чтения" в 1901 году. похоже, что там он привязался к земле. Уже как юрист он потом специально занимался правом применительно к сельскому хозяйству, писал об этом простые курсы, не по церковному праву, не по торговому, а по сельскохозяйственному. Нашлись документы сельскохозяйственных курсов. Пока мы не знаем в точности, в чем состояла его роль на этих курсах. Можно думать, что он читал там сельскохозяйственное право. У своего дома в Пирите он что-то выращивал. В голодном Петербурге в 1919 году он посадил на Крестовском острове картошку и овощи. И дети его, которые уехали вместе с ним в 1922 году в Эстонию - они все потом занимались сельским хозяйством.

(Кстати, для меня Буй - памятное место. Во время войны, поздней осенью 1941 года мой папа Глеб Николаевич начал собирать всех детей из разных мест, куда они были эвакуированы - в Вятку (Киров). Буй был пересадочным пунктом на пути в Вятку. Когда дело дошло до Сережи, уже наступила снежная морозная зима. Железную дорогу на пути в Буй немцы разбомбили, а Сережа заболел воспалением легких. В детстве это была "любимая" Сережина болезнь. Папе пришлось идти эти 75 км пешком и везти на санках больного Сережу, почти 13-летнего мальчика, с температурой 39, в обход разбомбленной железной дороги - в Буй.)

Но вернемся к Ив.Ив.
Март 1895 года, университет окончен. Ив.Ив. запрашивает выпускное свидетельство и получает его 24 марта.

Через год Иван Иванович женился. В брачном свидетельстве 17 апреля 1896 года написано, что он состоит при Министерстве Юстиции, в канцелярии Общего собрания кассационных Департаментов Правительствующего Сената. Шафером его на свадьбе был Священник Церкви Фельдъегерского Корпуса Григорий Петрович Вышеславцев, муж его сестры Ольги Ивановны.

В записях Лид.Ив.Дёмкинойобнаруживаем следующую историю их знакомства и женитьбы. Она пишет:
"Иван Иванович <...> познакомился с Елизаветой Васильевной, своей будущей женой, через свою сестру Олю, с которой та вместе училась в гимназии и сидела на одной парте.

По данным ежегодника "Весь Петербург":
Иван Иванович с семьей жил в Петербурге, невдалеке от семейного гнезда, на Васильевском о-ве: в 1898 г на ВО, 5-я линия дом 30, в 1900-1901 на 7-й линии дом 62.
В Общем собрании кассационных департаментов, где он служил, рассматриваются дела по судебному управлению, кассационные жалобы на приговоры особого присутствия Сената, апелляционные жалобы на решения кассационных департаментов по делам о должностных преступлениях, дела по пререканиям о подсудности между судами гражданским и уголовным. Имел он чин коллежского советника и должность обер-секретаря.

В СПб родились трое его старших детей:
Андрей, 23 марта 1897; Екатерина 2 окт 1898; Лидия 24 янв 1900.

Крестная мать Екатерины и Лидии, Елена Павловна Романова, домашняя учительница - это жена Петра Ивановича, младшего брата Ивана. Она вышла замуж и должна была стать Демкиной. Церковная канцелярия позабыла об этом и сам батюшка Иоанн Иоаннович, свекор новобрачной - не доглядел. В метрике Лидии ее крестная мать записана девичьей фамилией: Романова.

Записи Лидии Ивановны Демкиной.
В 1901 году Иван Иванович получил должность как юрист: был назначен мировым судьей в городок Лемзаль, Лифляндской губернии. Туда он приехал всей семьей, где было уже трое детей, родившихся в Петербурге: Андрей, Екатерина и Лидия. Здесь в 1901 году родились близнецы Иван и Михаил. Через год Иван Иванович был переведен мировым же судьей в г. Вольмар Лифляндской губернии, здесь родилась Сусанна. Еще через год отца перевели у губернский город Ревель, ныне Таллин, где он проработал мировым судьей до 1913 года. В Ревеле родилось еще трое детей, Антонина, Леонид и Вера. Леонид прожил всего 9 месяцев и умер от желудочного заболевания.

Помимо основной работы в качестве судьи, Иван Иванович преподавал законоведение в мужской Николаевской гимназии, где учились его сыновья, - Андрей, Иван и Михаил. Вообще он обладал исключительным логическим мышлением. Его учебник по законоведению был известен по всей России.

Наш отец имел хороший голос - баритональный бас. Мама тоже пела. У нас дома часто собирались знакомые любители пения и тогда начинался домашний концерт. Я помню Елену Николаевну Обольянинову (сопрано) и певицу Кавторадзе (имени и отчества ее не помню) - контральто. Мы, дети, усаживались на большой зеленый диван и с замиранием сердца слушали. Мне надолго запомнились отдельные романсы и арии, которые в дальнейшем я пыталась исполнять перед своими детьми. И им передалась любовь к пению. Уже после войны они стали учиться пению у частной преподавательницы.

Тогда наши любители пения не ограничивались частными концертами, а привлекали к пению учеников Николаевской мужской гимназии, в которой отец преподавал законоведение, и учениц женского коммерческого училища, где мама преподавала литературу. И вот к 300-летию Дома Романовых были поставлены сцены из оперы "Жизнь за царя", в которых отец пел Сусанина, Обольянинова - Антонидушку, а Кавторадзе - Ваню. Хор девушек, подружек Антонидушки исполняли ученицы коммерческого училища, а хор поляков - ученики мужской гимназии. Мы, дети, часто присутствовали на репетициях и, конечно, на концерте, посвященном 300-летию дома Романовых.

Отец был членом клуба, который мы знали под именем "Общественное Собрание". По вечерам встречались его члены - чиновники, офицеры, моряки. Они пели, ставили спектакли, играли в карты.

Дом в Пирите
Помню, мама Лидия Ивановна рассказывала нам, детям, как строился дом в Пирите, как она сама, еще девочка, помогала отцу , когда он сам занимался внутренней отделкой. Дом этот был у самого моря, отделенный от печаного пляжа низеньким штакетничком. Там жили летом. Зимой - в Ревеле, где снимали квартиру, часто каждый год - новую.

В 1913 году Ив.Ив. перевелся в Петербург мировым судьей, а мы с мамой остались в Ревеле и переехали туда <в Питер> позже, с началом войны. После революции отец потерял работу. Когда мы все решили уехать из Петрограда в Уржум, отец отказался. Он посадил на своем участке (180 квадратных саженей, около 7 соток, на Крестовском острове) картофель и овощи, которых ему одному хватит.

Мама была непреклонна и решила ехать вместе с детьми. Но вскоре отец не выдержал одинокой Петроградской жизни и с последним рейсом <с окончанием навигации на р.Вятке, прим. Т.Г.Р> и приехал к нам в Уржум. Он уже покорился судьбе, перестал ожидать падения большевиков, а стал трудиться, но не судьей, а правозащитником, т.е. адвокатом. Он приобрел большую известность среди крестьян, так как, прекрасно зная законы, в том числе и советские, он очень умело защищал своих подопечных. Крестьяне платили ему в основном продуктами. Интересно, что его уважали и власть имущие.

В Уржуме он работал до 1922 года и решил вернуться в Эстонию. Отца в Ревеле уважали, так как он никогда не чванился перед эстонцами, был весьма справедливым судьёй, понимающим и считающимся с особенностями этого народа. Поэтому он быстро получил разрешение (эстонской стороны, ТГР) на приезд в Эстонию. Это тем более было легко, что первый президент Эстонии был Пятс, бывший адвокат, который хорошо знал отца именно с профессиональной стороны. С семьей Пятса мы, дети, также были знакомы - у него было много дочерей и, если не ошибаюсь, один сын. Мы бывали в этой семье на разных семейных праздниках и чувствовали себя там очень хорошо.

Родители с Иваном, Михаилом, Антонидой и Верой уехали в Эстонию, поселились в своем доме на Бригитовке и были довольны своим житьем.

Чтобы начать работать по специальности (отцу было тогда всего 50 лет), отец должен был овладеть эстонским языком, и он это сделал за год. Только после этого он смог стать адвокатом. Работал как и раньше, добросовестно и пользовался уважением. Интересно отметить, что его товарищ по суду довоенных лет, Евгений Робертович фон-Дезен также оказался в Эстонии, вместе с семьей: женой, сыном Петром и дочкой Татьяной. Но его судьба была иной - его не приняли в судебную коллегию и он жил тем, что продавал булки.

В 1926 году у меня родилась Таня. Во второй половине первого года своей жизни она много болела. Летом 1927 года Глеб Николаевич поехал с ней в Эстонию, где она хорошо поправилась.

Там девочка снискала всеобщую любовь, особенно деда, который раньше детьми в раннем возрасте интересовался мало. Теперь же он боготворил свою внучку, позволял ей делать с собой все что ей хотелось.

Из эстонских архивов
Там хранятся документы (на эстонском) которые описывают некоторые подробности натурализации Ив.Ив. 2-го. Содержание их пересказала мне Vaike Murumets, его правнучка.
Эстония. впервые за всю свою историю получившая независимость, освободившаяся от русской империи и русификации, не очень расположена была принимать русских. При обсуждении прошения Ивана Демкина его упрекали в том, что он не был патриотом Эстонии и все время хотел уехать в Петербург, что и сделал в 1913 году. Но все же русские в Эстонии имели политическое влияние в лице Русского Национального Союза, на Руси именуемого Черной сотней. Этот Союз, имел фракцию в эстонском парламенте (демократия!) и его поддержка оказалась решающей - Иван Иванович разрешение получил.

Из воспоминаний Сусанны Ивановны Демкиной
Папа - красивый, умный и интересный человек. По образованию юрист, он окончил Петербургский Университет, юридический факультет. По должности был мировым судьей, по званию - личный дворянин, в соответствии с образованием. (Насчет "личного" дворянства это видимо мнение тети Сусанны - она могла не знать, что он был потомственным дворянином, поскольку потомственное дворянство со всеми детьми получил его отец Иоанн Иоаннович. Но прошел ли от процедуру утверждения своего дворянства, с занесением в родословную книгу, как это сделал его брат Дмитрий Иванович, мы пока не знаем. Т.Г.Р) В Ревеле он преподавал в гимназии право.

Он был талантливый певец. Сочетание службы и пения наполняло его жизнь. Любил приобретать недвижимое имущество. Кроме участка и дома на Бригитовке имел участок в Немме, а потом, в бытность в Петербурге, приобрел участок на Крестовском Острове.
<Как оказалось из архивных документов, участок на Крестовском принадлежал ранее Иоанну Иоанновичу. Мой дед Ив.Ив. 2-й получил его по наследству после смерти ИоИо в 1916 году. Прим. Т.Г.Р.>
В нашей детской жизни и воспитании мало участвовал. В отношении меня помню лишь, что научил меня плавать.

Папа пел и играл на рояле. У него был голос красивого тембра, баритональный бас. Он участвовал в оперном пении в "Общественном собрании", где исполнял главные роли в нескольких операх. Пел также много романсов и песен.
В Ревеле помню репетиции оперы "Жизнь за царя". Репетиции проходили у нас в гостиной. Папа - Сусанин, Обольянинова пела Антониду, Кавторадзе - Ваню. Мы, дети, сидели на диване и наслаждались пением. Всю эту оперу запомнили от начала до конца. Папа часто пел "Ой, ласточки-малютки, предвестницы весны", "Блоху", и "А! попался парень, долго ты гулял! Долго мне в тенета зверь не забегал.." и много другое.

Папа и в Уржуме развил необыкновенную деятельность в артистическом отношении. Он был одним из организаторов и участников подготовки и постановки нескольких опер на уржумской сцене. Были поставлены "Демон", "Русалка", "Фауст", "Борис Годунов". Он пел Демона, мельника, Мефистофеля, Патера. Антонида, помню, пела в "Демоне" в дуэте одного из ангелов, уносящих Тамару в небеса:
- Мы душу грешную, душу любившую, душу страдавшую к небу несем…

В должности правозаступника папа тоже был на высоте. Я была в суде и слушала дело об убийстве комиссара группой черемисов. Папа был защитником. Все считали, что это дело обеспечено крайней мерой наказания - расстрелом. Но он сумел, защищая их, доказать, что главные виновники, не представленные в суде - это люди, действительно ненавидевшие советскую власть, подстрекавшие к убийству. А черемисы - необразованные, невежественные, поддались на злобное подстрекательство и были лишь исполнителями злой воли врагов советской власти. Конечно, наказание должно быть суровым, но эти люди исправимы и могут стать полезными членами общества. Наказание должно быть - тюремное заключение с принудительными работами. Все присяжные заседатели согласились с его доводами и приняли его рекомендацию в качестве постановления суда.

Несмотря на мое уважение к папе, как к артисту и защитнику, у меня возник конфликт с папой. Живя в деревне, я научилась выпекать хлеб в русской печи: заквашивать, замешивать, раскатывать тесто и печь. Я часто выполняла это дело. Однажды я с этой работой подзадержалась, и уже надо было идти в школу. Стол, на котором я обваливала хлеб, был весь в муке. Хлебы из печи я вынула и собралась идти в школу. Вошёл папа, увидел непорядок на столе.
- Мне нужен стол для работы, убери стол!
- Сам убери, я спешу в школу.
- Как ты смеешь так со мной разговаривать! -
и угрожающе поднял на меня руку. Я схватила ухват, он тоже что-то схватил. В такой угрожающей позе мы стояли друг против друга. В этот критический момент вошла мама.
- Вы с ума сошли!
Мы опустили орудия и разошлись. С того дня я не могла с ним общаться. Когда кто-нибудь приходил к нему, как к адвокату, я, не называя его, говорила
- Пришли.
Одно слово и всё. Это состояние продолжалось очень долго. По существу лишь в 1924 году, когда я поехала на Бригитовку, мы стали разговаривать и он даже сводил меня в ресторан однажды.

К воспоминаниям об отце хочу прибавить один случай в его судебной практике, рассказанный мне мамой <Елизаветой Васильевнай>. Случай этот показал отца с новой для меня стороны, притом показал очень ценную черту его.
Подсудимый на суде отрицал свою вину, а следствие доказывало что виноват он. Отец поддавшись доводам следствия, недостаточно взвесил все ЗА и ПРОТИВ. и согласился с наказанием подсудимого заключением в тюрьму на какой-то срок. После суда отец стал сомневаться в правильности решения. Он вновь поднял это дело и увидел, что он ошибся и что подсудимый невиновен. Тогда он пошел в тюрьму к этому человеку, сказал ему, что ошибся и продиктовал ему жалобу на себя в окружной суд. Окружной суд состоялся и отменил решение народного суда. Это грозило отцу большими неприятностями по службе. Но поступить иначе он не мог - совесть не позволяла. Рассказав мне все это, мама сказала:
- За это я еще больше стала его уважать.
Документальных подтверждений этому мы пока не нашли. Не исключено, что это была одна из историй, похоже - фантастических, с помощью которых Ел.Вас. внушала детям примеры благородного поведения.

В последний год нашей жизни в Уржуме возникло еще одно событие. Папа, связанный со второй своей специальностью - оперного певца, вращался в обществе артистов. Он позволил себе увлечься пианисткой, немолодой уже женщиной. Сын этой женщины учился в той же школе, где наш Иван. Кто-то поддразнил Ивана, назвав его братом сына этой пианистки. Иван дома об этом рассказал. Мы все, сестры и братья, страшно этим возмутились, приняли близко к сердцу. На собрании детей решили, что Лида пойдет к этой женщине и поговорит с ней. Лида была у неё. Не помню, какой был разговор, что та ответила Лидии. А результат был такой, что вся семья без отца уехала из Уржума в Петроград.

Через некоторое время мама получила от отца письмо. Он писал, что его преследуют неудачи и что он просит маму разрешить ему вернуться в семью. Мама согласилась. Он приехал и сразу же начал хлопотать об оптации в Эстонию, то есть о выезде в Ревель с семьей, и вскоре они уехали. В Петрограде остались только я и Лидия.

Каждую весну Иван Иванович запрашивает разрешение на отпуск, получает отпускное свидетельство (именуемое БИЛЕТ) для поездки на станцию Буй. В архиве сохранились два таких Билета, до 20 авг 1892 г. и 15 авг 1893 г. Почему именно в Буй - неизвестно.

Ничто не проходит без последствий. Стоит перепрыгнуть от 1892 лет на десяток вперед - и увидим среди публикаций Ивана Ивановича статью "Вологодский край". Буй - это как раз и есть Вологодский край. Статья была издана в сборнике "Для народного чтения" в 1901 году. Мы не знаем конечно, чем он занимался в Буе и почему ездил именно туда. Но отчетливо видим, что он там привязался к земле. Мало того что Иван Иванович потом специально занимался правом применительно к сельскому хозяйству. У своего дома в Пирите он что-то выращивал.
В Петербурге голодном 1919 году он посадил на Крестовском острове картошку и овощи. , И дети его, которые уехали вместе с ним в 1922 году в эстонию - они все потом занимались сельским хозяйством. писал об этом простые курсы, не поцерковному праву, не по торговому, а по сельскохозяйственному.

(Кстати, для меня Буй - памятное место. Во время войны, поздней осенью 1941 года мой папа Глеб Николаевич начал собирарь всех детей из разных мест, куда они были эвакуированы - в Вятку (Киров). Буй был пересадочным пунктом на пути в Вятку. Когда дело дошло до Сережи, была уже снежная морозная зима. Железную дорогу на пути в Буй немцы разбомбили, а Сережа заболел воспалением легких. Папе пришлось везти Сережу в обход разбомбленной железной дороги, на санках, 75 км! - в Буй.)

И вот, наконец, университет окончен. 23 марта 1895 года. Иван 2-й запрашивает выпускное свидетельство и получает его 24 марта. Через год Иван Иванович женился. Вот брачное свидетельство:

Фонд № 19 Петроградская духовная консистория (ЦГИА СПб)1896 год, опись 126 дело 971 II часть, о бракосочетавшихся 17 апреля 1896 года, Запись № 2 Жених: Состоящий при Министерстве Юстиции и Командированный для занятий в Канцелярию Общего собрания Кассационных Департаментов Правительствующего Сената Иван Иванович Демкин, православного вероисповедания, первым браком, 26 лет. Невеста: Дочь С-Петербургского 2-ой гильдии купца девица Елизавета Васильевна Александрова, православного вероисповедания, первым браком, 23 года По жениху: Статский Советник Иван Гаврилович Славянов и Священник Церкви Фельдъегерского Корпуса Григорий Петрович Вышеславцев По невесте: Статский Советник Николай Николаевич Быстров и Скорбященской, что за Литейным двором, Церкви, Дьякон Иоанн Ижевский.Совершили таинство: Протоиерей Василий Глебов с дьяконами Петром Покровским, Михаилом Ливановым.

Заметим, что шафером Ивана был Григорий Вышеславцев, муж его сестры, Ольги Ивановны.

Из записей Лид.Ив.Дёмкиной Иван Иванович <...> познакомился с Елизаветой Васильевной, своей будущей женой, через свою сестру Олю, с которой та вместе училась в гимназии и сидела на одной парте. <...>

Отец Елизаветы Васильевны, Василий Иванович Александров не хотел, чтобы она вышла за Ивана Ивановича. Он считал, что Иван - легкомысленный человек и совсем для его Лизаньки не подходит. Но Елизавета была девушка характера решительного и самостоятельного и замуж за него вышла. В результате произошел разрыв отношений Дёмкиных и Александровых. Когда родился старший сын Андрей, дедушка Василий Иванович на радостях был склонен помириться и прислал коляску. Но гордый Иван отправил ее обратно.

Лидия Ивановна описывает этот яркий эпизод (прямо Монтекки и Капулетти...), думаю, со слов своей мамы, Елизаветы Васильевны. Красивая эта легенда вступает в противоречие с документами: когда родился старший сын Андрей, то (см. ниже) дедушки Василия Ивановича уже не было в живых: в свидетельстве о рождении Андрея указано, что его крестная мать, Александра Никитовна Александрова - вдова...
По данным ежегодника "Весь Петербург": Иван Иванович с семьей жил в Петербурге, невдалеке от семейного гнезда, на Васильевском о-ве: в 1898 г на ВО, 5-я линия дом 30, в 1900-1901 на 7-й линии дом 62. Он служил в Общем собрании кассационных департаментов. Там рассматриваются дела по судебному управлению, кассационные жалобы на приговоры особого присутствия Сената, апелляционные жалобы на решения кассационных департаментов по делам о должностных преступлениях, дела по пререканиям о подсудности между судами гражданским и уголовным. Имел он чин коллежского советника и должность обер-секретаря. В СПб родились трое его старших детей: Андрей 23 марта 1897. Восприемники: Столичного города С-Петербурга Благовещенской на Васильевском Острове церкви Протоиерей Иоанн Иоаннович Демкин и С-Петербургского 2 гильдии купца, вдова Александра Никитовна Александрова. (Фонд № 19 Петроградская духовная консистория, Год 1897, опись 126, дело 978 часть I, о родившихся.); Екатерина 2 окт 1898 Восприемники: Столичного города СПетербурга Благовещенской на Васильевском Острове церкви Протоиерей Иоанн Иоаннович Демкин и домашняя учительница Елена Павловна Романова. (Фонд № 19 Петроградская духовная консистория, год 1898, опись 127, дело 825, часть I, о родившихся); Лидия 24 янв 1900. Восприемники: Столичного города СПетербурга Благовещенской на Васильевском Острове церкви Протоиерей Иоанн Иоаннович Демкин и домашняя учительница Елена Павловна Романова. (Фонд № 19 Петроградская духовная консистория Год 1900, опись 127, дело 981, часть I, о родившихся. Запись № 78). Елена Павловна Романова, домашняя учительница и крестная мать Екатерины и Лидии - это жена Петра Ивановича, младшего брата Ивана. Она вышла замуж и стала Демкиной после рождения Екатерины, - но до рождения Лидии. Церковная канцелярия позабыла об этом и сам батюшка Иоанн Иоаннович свекор новобрачной - не доглядел. В метрике Лидии ее крестная мать записана девичьей фамилией: Романова. Записи Лидии Ивановны Демкиной. В 1901 году Иван Иванович получил должность как юрист: был назначен мировым судьей в городок Лемзаль, Лифляндской губернии. Туда он приехал всей семьей, где было уже трое детей, родившихся в Петербурге: Андрей, Екатерина и Лидия. Здесь в 1901 году родились близнецы Иван и Михаил. Через год Иван Иванович был переведен мировым же судьей в г. Вольмар Лифляндской губернии, здесь родилась Сусанна. Еще через год отца перевели у губернский город Ревель, ныне Таллин, где он проработал мировым судьей до 1913 года. В Ревеле родилось еще трое детей, Антонина, Леонид и Вера. Леонид прожил всего 9 месяцев и умер от желудочного заболевания. Помимо основной работы в качестве судьи, Иван Иванович преподавал законоведение в мужской Николаевской гимназии, где учились его сыновья, - Андрей, Иван и Михаил. Вообще он обладал исключительным логическим мышлением. Его учебник по законоведению был известен по всей России. Наш отец имел хороший голос - баритональный бас. Мама тоже пела. У нас дома часто собирались знакомые любители пения и тогда начинался домашний концерт. Я помню Елену Николаевну Обольянинову (сопрано) и певицу Кавторадзе (имени и отчества ее не помню) - контральто. Мы, дети, усаживались на большой зеленый диван и с замиранием сердца слушали. Мне надолго запомнились отдельные романсы и арии, которые в дальнейшем я пыталась исполнять перед своими детьми. И им передалась любовь к пению. Уже после войны они стали учиться пению у частной преподавательницы. Тогда наши любители пения не ограничивались частными концертами, а привлекали к пению учеников Николаевской мужской гимназии, в которой отец преподавал законоведение, и учениц женского коммерческого училища, где мама преподавала литературу. И вот к 300-летию Дома Романовых были поставлены сцены из оперы "Жизнь за царя", в которых отец пел Сусанина, Обольянинова - Антонидушку, а Кавторадзе - Ваню. Хор девушек, подружек Антонидушки исполняли ученицы коммерческого училища, а хор поляков - ученики мужской гимназии. Мы, дети, часто присутствовали на репетициях и, конечно, на концерте, посвященном 300-летию дома Романовых. Отец был членом клуба, который мы знали под именем "Общественное Собрание". По вечерам встречались его члены - чиновники, офицеры, моряки. Они пели, ставили спектакли, играли в карты. Дом в Пирите Помню, мама Лидия Ивановна рассказывала нам, детям, как строился дом в Пирите, как она сама, еще девочка, помогала отцу , когда он сам занимался внутренней отделкой. Дом служил летней дачей. Зимой жили в Ревеле, где снимали квартиру, часто каждый год - новую. Дом этот был у самого моря, отделенный от печаного пляжа низеньким штакетничком. В 1913 году Ив.Ив. перевелся в Петербург мировым судьей, а мы с мамой остались в Ревеле и переехали туда <в Питер> позже, с началом войны. После революции отец потерял работу. Когда мы все решили уехать из Петрограда в Уржум, отец отказался. Он посадил на своем участке (180 квадратных саженей на Крестовском острове) картофель и овощи, которых ему одному хватит. Мама была непреклонна и решила ехать вместе с детьми. Но вскоре отец не выдержал одинокой Петроградской жизни и с последним рейсом <с окончанием навигации на р.Вятке, прим. Т.Г.Р> и приехал к нам в Уржум. Он уже покорился судьбе, перестал ожидать падения большевиков, а стал трудиться, но не судьей, а правозащитником, т.е. адвокатом. Он приобрел большую известность среди крестьян, так как, прекрасно зная законы, в том числе и советские, он очень умело защищал своих подопечных. Крестьяне платили ему в основном продуктами. Интересно, что его уважали и власть имущие. В Уржуме он работал до 1922 года и решил вернуться в Эстонию. Отца в Ревеле уважали, так как он никогда не чванился перед эстонцами, был весьма справедливым судьёй, понимающим и считающимся с особенностями этого народа. Поэтому он быстро получил разрешение (эстонской стороны, ТГР) на приезд в Эстонию. Это тем более было легко, что первый президент Эстонии был Пятс, бывший адвокат, который хорошо знал отца именно с профессиональной стороны. С семьей Пятса мы, дети, также были знакомы - у него было много дочерей и, если не ошибаюсь, один сын. Мы бывали в этой семье на разных семейных праздниках и чувствовали себя там очень хорошо. Родители с Иваном, Михаилом, Антонидой и Верой уехали в Эстонию, поселились в своем доме на Бригитовке и были довольны своим житьем. Чтобы начать работать по специальности (отцу было тогда всего 50 лет), отец должен был овладеть эстонским языком, и он это сделал за год. Только после этого он смог стать адвокатом. Работал как и раньше, добросовестно и пользовался уважением. Интересно отметить, что его товарищ по суду довоенных лет, Евгений Робертович фон-Дезен также оказался в Эстонии, вместе с семьей: женой, сыном Петром и дочкой Татьяной. Но его судьба была иной - его не приняли в судебную коллегию и он жил тем, что продавал булки. В 1926 году у меня родилась Таня. Во второй половине первого года своей жизни она много болела. Летом 1927 года Глеб Николаевич поехал с ней в Эстонию, где она хорошо поправилась. Там девочка снискала всеобщую любовь, особенно деда, который раньше детьми в раннем возрасте интересовался мало. Теперь же он боготворил свою внучку, позволял ей делать с собой все что ей хотелось. Из воспоминаний Сусанны Ивановны Демкиной Папа - красивый, умный и интересный человек. По образованию юрист, он окончил Петербургский Университет, юридический факультет. По должности был мировым судьей, по званию - личный дворянин, в соответствии с образованием. (Насчет "личного" дворянства это видимо мнение тети Сусанны - она могла не знать, что он был потомственным дворянином, поскольку потомственное дворянство со всеми детьми получил его отец Иоанн Иоаннович. Но прошел ли от процедуру утверждения своего дворянства, с занесением в родословную книгу, как это сделал его брат Дмитрий Иванович, мы пока не знаем. Т.Г.Р) В Ревеле он преподавал в гимназии право. Он был талантливый певец. Сочетание службы и пения наполняло его жизнь. Любил приобретать недвижимое имущество. Кроме участка и дома на Бригитовке имел участок в Немме, а потом, в бытность в Петербурге, приобрел участок на Крестовском Острове. В нашей детской жизни и воспитании мало участвовал. В отношении меня помню лишь, что научил меня плавать. Папа пел и играл на рояле. У него был голос красивого тембра, баритональный бас. Он участвовал в оперном пении в "Общественном собрании", где исполнял главные роли в нескольких операх. Пел также много романсов и песен. В Ревеле помню репетиции оперы "Жизнь за царя". Репетиции проходили у нас в гостиной. Папа - Сусанин, Обольянинова пела Антониду, Кавторадзе - Ваню. Мы, дети, сидели на диване и наслаждались пением. Всю эту оперу запомнили от начала до конца. Папа часто пел "Ой, ласточки-малютки, предвестницы весны", "Блоху", и "А! попался парень, долго ты гулял! Долго мне в тенета зверь не забегал.." и много другое. Папа и в Уржуме развил необыкновенную деятельность в артистическом отношении. Он был одним из организаторов и участников подготовки и постановки нескольких опер на уржумской сцене. Были поставлены "Демон", "Русалка", "Фауст", "Борис Годунов". Он пел Демона, мельника, Мефистофеля, Патера. Антонида, помню, пела в "Демоне" в дуэте одного из ангелов, уносящих Тамару в небеса: - Мы душу грешную, душу любившую, душу страдавшую к небу несем… В должности правозаступника папа тоже был на высоте. Я была в суде и слушала дело об убийстве комиссара группой черемисов. Папа был защитником. Все считали, что это дело обеспечено крайней мерой наказания - расстрелом. Но он сумел, защищая их, доказать, что главные виновники, не представленные в суде - это люди, действительно ненавидевшие советскую власть, подстрекавшие к убийству. А черемисы - необразованные, невежественные, поддались на злобное подстрекательство и были лишь исполнителями злой воли врагов советской власти. Конечно, наказание должно быть суровым, но эти люди исправимы и могут стать полезными членами общества. Наказание должно быть - тюремное заключение с принудительными работами. Все присяжные заседатели согласились с его доводами и приняли его рекомендацию в качестве постановления суда. Несмотря на мое уважение к папе, как к артисту и защитнику, у меня возник конфликт с папой. Живя в деревне, я научилась выпекать хлеб в русской печи: заквашивать, замешивать, раскатывать тесто и печь. Я часто выполняла это дело. Однажды я с этой работой подзадержалась, и уже надо было идти в школу. Стол, на котором я обваливала хлеб, был весь в муке. Хлебы из печи я вынула и собралась идти в школу. Вошёл папа, увидел непорядок на столе. - Мне нужен стол для работы, убери стол! - Сам убери, я спешу в школу. - Как ты смеешь так со мной разговаривать! - и угрожающе поднял на меня руку. Я схватила ухват, он тоже что-то схватил. В такой угрожающей позе мы стояли друг против друга. В этот критический момент вошла мама. - Вы с ума сошли! Мы опустили орудия и разошлись. С того дня я не могла с ним общаться. Когда кто-нибудь приходил к нему, как к адвокату, я, не называя его, говорила - Пришли. Одно слово и всё. Это состояние продолжалось очень долго. По существу лишь в 1924 году, когда я поехала на Бригитовку, мы стали разговаривать и он даже сводил меня в ресторан однажды. К воспоминаниям об отце хочу прибавить один случай в его судебной практике, рассказанный мне мамой. Случай этот показал отца с новой для меня стороны, притом показал очень ценную черту его. Подсудимый на суде отрицал свою вину, а следствие доказывало что виноват он. Отец поддавшись доводам следствия, недостаточно взвесил все ЗА и ПРОТИВ. и согласился с наказанием подсудимого заключением в тюрьму на какой-то срок. После суда отец стал сомневаться в правильности решения. Он вновь поднял это дело и увидел, что он ошибся и что подсудимый невиновен. Тогда он пошел в тюрьму к этому человеку, сказал ему, что ошибся и продиктовал ему жалобу на себя в окружной суд. Окружной суд состоялся и отменил решение народного суда. Это грозило отцу большими неприятностями по службе. Но поступить иначе он не мог - совесть не позволяла. Рассказав мне все это, мама сказала - За это я еще больше стала его уважать. В последний год нашей жизни в Уржуме возникло еще одно событие. Папа, связанный со второй своей специальностью - оперного певца - вращался в обществе артистов. Он позволил себе увлечься пианисткой, немолодой уже женщиной. Сын этой женщины учился в той же школе, где наш Иван. Кто-то поддразнил Ивана, назвав его братом сына этой пианистки. Иван дома об этом рассказал. Мы все, сестры и братья, страшно этим возмутились, приняли близко к сердцу. На собрании детей решили, что Лида пойдет к этой женщине и поговорит с ней. Лида была у неё. Не помню, какой был разговор, что та ответила Лидии. А результат был такой, что вся семья без отца уехала из Уржума в Петроград. Через некоторое время мама получила от отца письмо. Он писал, что его преследуют неудачи и что он просит маму разрешить ему вернуться в семью. Мама согласилась. Он приехал и сразу же начал хлопотать об оптации в Эстонию, то есть о выезде в Ревель с семьей, и вскоре они уехали. В Петрограде остались только я и Лидия.

Публикации
Иван Иванович оставил несколько публикаций. Поскольку он преподавал правоведение в гимназии, и на специальных курсах, то составлял учебники применительно к программам. После царского манифеста проводились выборы и необходимо было разъяснять закон о выборах. Иван Иванович пишет и для этого случая разъяснения.
Вот перечень публикаций, которые имеются а Ленинской библиотеке Москвы.

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943): Краткий курс гражданского права: Части общая и особенная Сост. по курсам Мейера, Дювернуа, Пахмана и др. и позднейшим разъясн. Правит. сената / И.Д.. - 2-е изд. Санкт-Петербург : тип. М. Меркушева , 1904 - 240 с.;22 Добав.:Мейер, Георг (1841-1900)

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943): Вологодский край / / Сост. И.И. Демкин; Под ред. А.Ф. Соколова Санкт-Петербург : Постоян. комис. нар. чтений , 1901 - 32 с.;18. - (Народные чтения). Добав.:Соколов, Аркадий Федорович ,ред.

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943) : Общедоступное законоведение, относящееся преимущественно до крестьянского быта и сельского хозяйства / / И. Демкин. - 2-е изд., испр. и доп. Санкт-Петербург : паровая типо-лит. С.Н. Цепова , 1901 - X, 149 с.;22

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943) Краткий курс гражданского права : : Часть особенная Сост. по курсам Мейера, Дювернуа, Пахмана и др. 1-4 / И.Д. Санкт-Петербург: т-во "Печатня С.П. Яковлева", 1899-1901

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943) : Общедоступное законоведение, относящееся до крестьянского быта : : Сост. в объеме прогр. преподавания "главнейших законов, относящихся до крестьянского быта", в низш. с.-х. шк. 1 разряда / И. Демкин Санкт-Петербург : т-во "Печатня С.П. Яковлева" , 1899 - XIV, 155, [6] с.;21

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943) : Краткий повторительный курс общей части гражданского права : : Сост. по курсам Мейера, Дювернуа, Пахмана и др. применительно к прогр., принятой при испытании в комис. юрид. Санкт-Петербург : т-во "Печатня С.П. Яковлева" , 1898 - 122 с.;26 - Перед загл. сост.: И.Д.; раскрыт по аналогии с другими его произведениями; по изд.: Рус. аноним. и подпис. псевд. произведения печати, 1801-1926. Л., 1977. Вып. 1. С. 142. Добав.:Мейер, Георг (1841-1900)

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943) : Элементарные понятия о праве и государстве : : Введение к изучению отеч. законов (в объеме 7 кл. гимназии) / Сост. И. Демкин, преп. законоведения Ревел. гимназии имп. Николая I и Петров. реал. уч-ща Санкт-Петербург : тип. Ю.Н. Эрлих , 1908 - 67 с.;22. - (Отечественное законоведение).

Демкин, Иван Иванович (1869 - 1943) : О производстве выборов в Государственную думу по губернии: Общ. порядок : С прил.: образца избират. записки и форм делопр-ва избират. комис. и подкомис. : Сост. на основании подлежащих узаконений и разъяснений Пр. сената и Мин. вн. дел мировой судья И. Демкин Ревель : тип. "Ревел. изв." , 1906 - 52 с.;22. - (К избранию выборщиков по Эстляндской губернии и в частности на Ревельском съезде городских избирателей). Добав.: Россия Государственная дума

Хеле Михайловна Демкина, внучка Ивана Ивановича
нашла в Таллинской библиотеке и сделала ксерокс-копии двух книг:
Присяжн. Поверенный И.ДЕМКИНЪ. Единый судъ. К вопросу об основах нового судоустройства (По поводу "Uue kohtukorralduse alused" особой комиссии при Кодификационном Отделе Министерства Юстиции). 1925, Изд. Циммермана, Таллин (Ревель), с.20.

Эта книга описывает виды преступлений и толкование законом этих преступлений. У меня есть первый выпуск книги (преступления против личности). Не знаю, существуют ли следующие выпуски (II-VIII). Эта книга касается принципов организации суда и в ней обсуждаются рекомендации специальной комиссии, существующие различные мнения на этот счет и обосновывается мнение самого Ивана Ивановича. Обе книги изданы в Таллинне на русском языке уже в "эстонский период" нашей истории, в 1924 и 1925 году.

Присяжн. Поверенный И.ДЕМКИНЪ. Составы преступлений в основных выводах науки и практики. Вып. 1-й. Преступления против личности. Краткое справочное руководство для общего ознакомления, штудирования и практических надобностей. Ревель, 1924, 76 стр.

Эта книга описывает виды преступлений и толкование законом этих преступлений. У меня есть первый выпуск книги (преступления против личности). Не знаю, существуют ли следующие выпуски (II-VIII). Вторая книга касается принципов организации суда и в ней обсуждаются рекомендации специальной комиссии, существующие различные мнения на этот счет и обосновывается мнение самого Ивана Ивановича. Обе книги изданы в Таллинне на русском языке уже в "эстонский период" нашей истории, в 1924 и 1925 году.

Таллин очень близко к Ленинграду-Петербургу. Но Оптический институт, где работала Лидия Ивановна, относился к военному ведомству. Поэтому после 1928 года она не могла видеться и даже переписываться со своими родителями.

А когда стало можно (после войны) то Ивана Ивановича уже не было в живых. Он умер 28 июня 1943 г.
Могилы Ивана Ивановича и Елизаветы Васильевны находятся на уютном эстонском кладбище, в сосновом лесу, где нет ни пышных амбициозных памятников, ни железных заборов с замками ни даже могильных холмиков. Только Камень или доска, цветы и на многих могилках - маленькие свечи...

<< Птицы тоже людиАнастасия Гервасиевна>>

Добавить отзыв

Ваше имя:
Ваш email:
Ваш отзыв:
Введите число, изображенное на картинке:

Все отзывы

Последние отзывы:
Фотогалерея

(c) 2008-2012. Контактная информация